В 2021 году фонд «Правмир» помог более 700 подопечным. За каждой оплаченной реабилитацией, операцией, таблеткой — конкретная жизнь человека, которую вы, дорогие жертвователи, сделали намного лучше. Мы хотим рассказать вам о людях, которых вы спасли.
Терапевта Дениса Серегина в Туле любили все пациенты, особенно бабушки. Стремились проскочить к нему на прием в поликлинику с других участков. Потому что Денис находил подход к каждому, добивался в анализах полной картины, терпеливо отвечал на все вопросы, а еще… еще он улыбался. И из кабинета пациент выходил с надеждой: «Все будет хорошо».
Но когда несчастье случилось с самим доктором, помощь пришла не сразу. Денис обратился в инфекционное отделение с жалобой на температуру, но коллеги-врачи не сделали анализ на бакпосев, начали неправильно лечить Дениса и не диагностировали редкое заболевание — бактериальный эндокардит.
В результате у Дениса начался сепсис, гнойная инфекция дошла до сердца и головного мозга. Только благодаря срочной операции в Москве его жизнь спасли. Денис пришел в себя парализованным. И реабилитационные центры отказывались принимать пациента после менингоэнцефалита: «Обслуживать себя не может, нулевой реабилитационный потенциал, паллиативный».
Помогла любовь и упорство жены Александры — она выучилась на нейропсихолога, активно занималась адаптивными упражнениями с мужем.
Дениса спасла ваша помощь — вы оплатили курс реабилитации в клинике «Реабилитация доктора Волковой».
Теперь Денис говорит отдельные слова, уверенно сидит и даже стоит с поддержкой. Безнадежный, по мнению врачей, пациент ожил. Его профессиональная память, желание жить и улыбка вернулись.
Федя Бурлаков
Федю привезли в больницу сотрудники опеки. У 3-летнего мальчика была тяжелейшая черепно-мозговая травма, и никто не знал, как он ее получил. «Упал с дивана», — так о травме ребенка сказала мама Феди. Она несколько дней не вызывала к сыну скорую, и, если бы не опека, мальчик мог умереть.
Пока Федя был в больнице, его мать лишили родительских прав. И после сложных операций, трепанации черепа и удаления гематомы маленький Федя оказался в доме ребенка.
У него был частичный парез всей левой части тела, и не заживало место травмы — собственной кости не хватило для того, чтобы закрыть всю область поражения. Для того, чтобы кости черепа полностью восстановились, необходимо было вставить часть искусственной кости.
Врачи Института Рошаля сказали, что Феде нужна кость CustomBone, которая увеличивается в размерах, когда растут кости черепа. Но этот материал не оплачивался по ОМС.
Вы прониклись историей Феди и собрали деньги на имплант. Его изготовят по индивидуальным размерам и установят в середине января.
Георгий Слепушенко
Гоше двадцать четыре. Год назад он был человеком с блестящим будущим: выпускник Высшей школы экономики, самый молодой сотрудник международной компании.
Но однажды он шел по набережной в дождь, упал и ударился головой. Георгий поехал в больницу, врачи пообещали наутро отпустить его домой, но ночью произошло ухудшение, и молодому человеку провели экстренную операцию, вскрыли череп.
Врачи спасли жизнь Георгия, но поторопились и забыли внутри его головы хирургическую салфетку. Салфетка сгнила. Гоша умирал от заражения крови и отека мозга…
Еще три операции подарили Гоше шанс на жизнь. Но реабилитировать его в государственных клиниках отказывались все врачи. Выдали направление в хоспис.
А потом мы рассказали историю Гоши, вы откликнулись, и молодой человек оказался в частном реабилитационном центре «Три сестры». Сегодня он удерживает голову, контактирует взглядом, выражает эмоции, сидит в кровати и пытается общаться звуками.
Эллина Захарова
В сентябре 2020 года Эллина пошла в 10-й класс. Но буквально через несколько дней тяжело заболела — у девушки выявили воспаление мозга, затем пришел положительный тест на ковид.
По дороге в больницу Эллина перестала узнавать брата, у нее начались судорожные приступы. Врачи поставили диагноз: ковидный энцефалит. Спустя три недели инфекцию удалось побороть, Эллину ввели в медикаментозный сон, так как судороги не прекращались.
Алтайские медики обратились за помощью в институт Сербского, там предложили провести обследование на аутоиммунный энцефалит. В итоге девочке поставили окончательный диагноз — NMDA-рецепторный энцефалит. Это редкое аутоиммунное заболевание выявлено всего у нескольких детей в России, его причина — доброкачественное образование в яичниках.
После операции и терапии Эллине разрешили реабилитацию, и вы помогли оплатить курс.
Эллина снова научилась ходить, говорить, но главное — к ней постепенно возвращается память.
Витя Хусаинов
Четыре года назад в результате ДТП погиб глава семьи Хусаиновых.
Все три сына Любы похожи на ее любимого мужа. Шустрые, задорные и улыбчивые. Старшему Вове семь лет, младшему Ване четыре года, а Вите — пять. Именно у Вити почти сразу после рождения обнаружили редкое генетическое заболевание, муковисцидоз, которое поражает легкие и не дает дышать.
За пять лет своей жизни Вите пришлось привыкнуть к лекарствам, ингаляциям и больницам. К сожалению, без больниц в жизни Вити никак — у него в легких «поселилась» синегнойная палочка.
Мальчику было необходимо каждый день принимать лекарства, но их выдавали с перебоями. Тогда мама Вити обратилась в наш фонд за помощью, а вы собрали деньги на лекарство.
Сергей Арефьев
Сергей и Юлия собирались пожениться и на свое свадебное путешествие копили два года. Мальдивы были их мечтой. Кто знал, что именно там и случится страшная беда, которая навсегда изменит их жизнь.
В один из дней отдыха Сергей нырнул с пирса, врезался головой в дно и сломал шею. Увидев, что муж не может всплыть, что он тонет, Юля сама побежала в море и держала голову Сергея над водой, пока не пришла помощь.
На небольшом острове, в 400 километрах от столицы, Сергею не смогли оказать никакой помощи. Огромными усилиями, заплатив 10 тысяч долларов, Юле удалось согласовать борт в столицу на 5 часов утра. В столице Мале провели операцию, заменив сломанный позвонок имплантом.
А потом был сложный путь домой и реабилитация в центре «Преодоление» — Сергей был полностью парализован, но благодаря вашей помощи научился сидеть в кресле около часа, начал чувствовать свое тело, сгибать руки в локтях и даже немного держаться на локтях из положения лежа.
У них с Юлей появилась надежда.
Кирилл Бубело
Кирилл появился на свет в срок и без видимых патологий. Но через месяц у мальчика поднялась температура, и по пути в больницу он впал в кому.
Врачи сказали: «Шансов, что ребенок выживет, мало. Спонтанное обширное кровоизлияние. Пострадали все части головного мозга и стекловидное тело левого глаза».
Обследование показало, что спонтанное кровоизлияние произошло на фоне дефицита в организме Кирилла витамина К, который обеспечивает нормальное свертывание крови.
Прооперировали ребенка через три месяца: удалили кровь, восстановили пораженные сосуды, укрепили отслоившуюся сетчатку глаза. Правая сторона тела у мальчика была парализована, и ему нужна была серьезная реабилитация, чтобы он научился ползать, сидеть, вставать на ножки, говорить. Но специалистов в Хабаровске не было.
Благодаря оплаченному вами курсу реабилитации, Кирилл теперь умеет поворачиваться на левый бок, сидит около минуты самостоятельно, разработал правую руку.
Евгения Курденкова
Жене 10 лет, у нее муковисцидоз. И она уже была на грани жизни и смерти. Весила 17 килограммов, почти не росла, температурила целый день. А еще тошнота, постоянный кашель и глубокая усталость от невозможности сделать вдох. Женя таяла на глазах, ей поставили гастростому — трубку в желудок.
Тогда Женю спасли. Помогло лекарство, которое называется «Оркамби». Таргетный препарат, используемый для коррекции генетических причин муковисцидоза. Он вмешивается в работу гена и заставляет работать слизистые оболочки.
Женя ожила — немного набрала вес, подросла, сама, без кислородного аппарата, начала дышать. А потом «Оркамби» закончился — закупки не было, и лекарство Жене не выдали.
Вы помогли закупить лекарство и спасли Женю во второй раз. Теперь она сможет дождаться трансплантации легких.
Анжелика Кузьменкова
Дважды фонд «Правмир» собирал деньги на реабилитацию для Анжелики.
Весной прошлого года у девушки заболел зуб, поднялась температура. На улице она упала и сильно ударилась головой. Ночью впала в кому. Врачи диагностировали отек мозга и поставили диагноз «менингоэнцефалит» — воспаление оболочек и вещества головного мозга. Также в коме у Анжелики случился микроинсульт.
- Когда девушка очнулась, то не чувствовала своего тела, глаза не открывались, лицо перекосило.
- Но Анжелика обладает удивительной волей к жизни — уже в июне, так же, с закрытыми глазами, отвечая на вопросы по видеосвязи, она на «отлично» сдала сессию за первый курс.
- Врачи тогда поверили в Анжелику: «Занимайся, и сможешь восстановиться».
Поверили в нее и вы — собрали деньги на реабилитацию. После первого курса Анжелика научилась самостоятельно сидеть, ходить с поддержкой, у нее восстановилась симметрия лица, ушло косоглазие. После второго — улучшилось равновесие стоя и при ходьбе.
Теперь она мечтает выйти на работу, причем прийти в офис своими ногами.
Федя Лукашев
В одно февральское утро Александр Лукашев с младшим сыном Федором ехали на дачу. На середине пути Александр вдруг потерял управление автомобилем, и машина столкнулась со встречной «газелью».
Александра со сломанными в нескольких местах левой рукой и ногой зажало в машине — пришлось вызывать МЧС. Федор, пристегнутый ремнем в бустере, сидел за водителем, но ударился головой с такой силой, что сломал лицевые кости, орбиты глаз, зрительный канал. Целой осталась только нижняя челюсть.
Скорая помощь отвезла Федю в ближайшую больницу: в таком состоянии он просто не пережил бы длительную транспортировку. Мальчика на свой страх и риск оперировали травматологи и спасли его! А потом нейрохирургии НИИ неотложной детской хирургии и травматологии 12 часов «собирали» кости черепа Феди на пластины, чтобы поставить в правильное положение.
На третий день мальчик открыл глаза и самостоятельно задышал. У него не видел левый глаз — говорят, что восстановить его не удастся. А еще Феде была необходима повторная операция — установка импланта, который заменил бы удаленную лобную кость.
Инновационный имплант назывался CustomBone. Он сделан из биокерамического материала, максимально приближен к кости человека, со временем заполняется клетками костной ткани и растет вместе с ребенком.
Вы собрали деньги, и фонд закупил имплант для Феди. Операция прошла успешно, и сейчас мальчик восстанавливается.
Мы благодарим вас, дорогие жертвователи, за помощь всем подопечным благотворительного фонда «Правмир»! Вы спасаете жизни! Будьте счастливы в новом году и здоровы!
Шоковая терапия для зрителей – Курская правда
В молодёжном театре «3Д» накануне Международного женского дня состоялась премьера. Репетиции начались год назад, но из-за пандемии их пришлось приостановить. Несмотря на все сложности, режиссёр и актёры, что называется, выложились полностью.
Трагедия командира и его юных солдат передана так, что спектакль трудно смотреть. Многие зрители в зале плакали. Ошеломляющее впечатление производит финал. Спустя много лет постаревший командир Федот Васков в годовщину Победы приходит к месту захоронения своих погибших бойцов.
Здесь он умирает, чтобы в вечности встретиться с девушками, память о которых пронёс через всю жизнь.
– Сергей Игоревич, в спектакле судьбы героинь немного изменены. В повести Бориса Васильева Женя Комелькова рассказывает Рите Осяниной о самых страшных минутах в жизни: она видела расстрел своей семьи. В вашей постановке это воспоминания Сони Гурвич. Иначе раскрыты и судьбы Гали Четвертак, Лизы Бричкиной…
– Когда-то фильм режиссёра Станислава Ростоцкого, снятый по произведению Бориса Васильева «А зори здесь тихие…», произвёл на меня очень сильное впечатление. Я не пытался взять эту планку, а хотел найти что-то новое. Не всё вначале было понятно. Например, у Риты Осяниной маленький сын. Но она убивает себя. Мне казалось, что для любой матери главное – быть со своим ребёнком. Кроме того, её самоубийство, казалось бы, фашистам только на руку. Ведь в пистолете патроны, Рита может убить ещё одного врага. Так она поможет Васкову. И только потом я понял: Рита совершенно точно знает, что Васков попытается вернуться за ней. А если так, скорее всего, он не выживет. Рита приносит себя в жертву, чтобы командир выполнил задание, а потом смог помочь её ребёнку. И, убивая себя, надеется спасти сына. Пытался я понять, и почему самая ответственная – Соня – ослушалась командира и о чём думала Лиза в свой последний час. Флешбэки – воспоминания девушек – многое нам объяснят.
– Трудно актёрам было играть роли фашистов?
– Мы с ребятами тоже пытались разобраться, как уйти от того, что перед нами просто «злодеи», как понять, почему эти люди на чужой территории способны убивать женщин, детей. Плачут ли они потом по ночам? Мы пришли к выводу, что они завербованы и убеждены, что спасают себя, а не уничтожают других. И когда мы развернули в эту сторону, я увидел, что у фашистов появился какой-то «объём».
– Почему лица врагов закрыты балаклавами?
– Мужчин в труппе немного, бывает, что артист в одном спектакле играет разные роли. Лица решили спрятать. В повести Бориса Васильева Осянина, описывая немцев Васкову, говорит: они в маскнакидках. Мы нашли, как выглядят маскировочные накидки, – это сетки. Мы их сделали, но смотрелось это странно, да и лица были различимы. Возникшая идея с балаклавами решила все проблемы. Кстати, этот головной убор был распространён ещё в Первую мировую войну.
– Оружие выглядит как настоящее. Как удалось бутафорам добиться такого эффекта?
– Узнав, сколько стоят муляжи, мы решили отказаться от мысли их использовать в спектакле. Очень благодарны артисту нашей труппы Кириллу Черкашенко. Винтовки Мосина он сделал сам: закупил дерево, трубы, сделал, покрасил, принёс готовое «оружие». Кирилл трудится на заводе и на 3D-принтере печатает пластиковые детали. На принтере он изготовил и немецкие каски и автоматы МП-40.
– Точно воссоздана и военная форма…
– Благодарны нашему художнику по костюмам Анне Басовой. Но есть и неточности – мы допустили их сознательно. Круглый воротник на гимнастёрке появился только в 1943 году. А события повести «А зори здесь тихие…» разворачиваются в 1942-м. Мне казалось, что форма с воротником – мужская. Хотелось подчеркнуть женственность героинь. Везде в исторических материалах сказано, что на фронте девушки носили не юбки, а военные брюки. Борис Васильев не мог ошибиться – он воевал. Но в его повести героини носят юбки. Думаю, и писатель хотел подчеркнуть хрупкость девушек-бойцов.
– Правда ли, что ваши работы должны стать шоковой терапией для зрителя? И можно ли так сказать о спектаклях, которые вы ставите?
– Что касается воздействия спектакля, моя внутренняя задача как режиссёра – побудить зрителя на какое-то позитивное действие. Например, родители, посмотрев спектакль про войну и вернувшись домой, расскажут ребёнку что-то о его дедушке-фронтовике.
– Ваша первая главная роль – в «Комедии ошибок» по Шекспиру. Будете ли ставить Шекспира в «3Д»?
– Я амбициозная личность, но не настолько. Надо себе планочку задавать, но чувствовать грань. Хотя о возможности постановки «Ромео и Джульетты» я размышлял. Я бы хотел показать, что пьеса всё-таки не о любви! Вряд ли об этом хотел сказать Шекспир. Для этого он не взял бы столь юных героев, почти детей, у которых первая любовь. И не убивал бы он столько людей. По-моему, это всё-таки конфликт двух сторон, из-за которого погибали даже дети. И Шекспир точно не мог предположить, что это будут показывать школьникам. Наверное, он это делал для взрослых людей, чтобы они увидели, к чему приводит вражда. Но, думаю, Шекспира в ближайшее время мы не поставим. Есть замечательное произведение «Дракула». Мне бы хотелось попробовать сделать его каким-то сегодняшним. Но будет ли сопереживание? Все будут думать, что «Дракула» – это фантастика. Хотя там есть тема борьбы, Бога и дьявола. По-моему, это про всех нас.
– Все ли произведения можно поставить в формате вашего театра? Как вы выбираете пьесы?
– На первый взгляд кажется, что подходит любое произведение. Но это не так. Есть несколько критериев, от которых я отталкиваюсь. Во-первых, история должна быть понятна без слов. Если в основе драматургии лежат слова, мне будет уже достаточно сложно превратить их в жест. Например, в «Соборе Парижской Богоматери» есть звонарь, Квазимодо. Ты рассказываешь, и история понятна без диалогов героев. Во-вторых, мне как режиссёру необходимо думать о занятости артистов. Это проблема всех театров. Мужчин там меньше, женщин больше. А драматургия исторически сложилась так, что женских ролей очень мало, а мужских много. И парни чаще ленятся. Самые известные «женские» произведения можно пересчитать по пальцам одной руки. Два из них мы уже поставили: «Яма» и «А зори здесь тихие…». Третье – «Восемь любящих женщин» – поставили в драматическом театре. Девушки могут сыграть мужские роли, но это уже эксперимент, который, не знаю, можно ли себе позволить. Следующий критерий – событийность. Например, я немного сомневался по поводу «Лавины», потому что мне не хватало событий. В нашем спектакле есть старший и младший братья. В оригинале этого нет. Мне необходимо, чтобы каждые пять минут на сцене что-то происходило.
– Как удаётся сочетать работу актёра и руководителя театра «3Д»? Сейчас вы ещё и помощник главного режиссёра. С учётом того, как вы относитесь к работе, не поглотит ли она вас целиком?
– Должность ассистента режиссёра обязывает меня находиться на репетициях. Для меня это колоссальный опыт. Это общение с другими режиссёрами и возможность у каждого чему-то научиться. Пока мне удаётся всё совмещать. Но «3Д» – это безумно прихотливый комнатный цветок, которому необходимо постоянное внимание. Драматический театр или «3Д» – один из самых сложных выборов в моей жизни. Надеюсь, что мне его делать не придётся. Потому что, боюсь, я знаю ответ на вопрос, что я выберу.
Елена ГАМОВА
Фото Якова ПОСПЕХОВА
Как я бросил пить. Часть вторая
Продолжаем разговор, который начался здесь. Предупреждаю: рассказываю о собственном опыте. Как происходит у других – знать не знаю. Кому-то гораздо тяжелее приходится. С капельницами, психиатрами и прочим фаршем.
Чтобы бросить пить – перво-наперво нужно понять, в чем конкретно алкоголь тебе мешает по жизни. Делать дела, быть хорошим человеком, зарабатывать и копить деньги, не попадать в жуткие истории, чувствовать себя бодрым и здоровым, эффективно коммуницировать с людьми.
Если не тормозит особо ни в чем и ты умеешь «в меру» – возможно, бросать вообще не надо, живи как жил. Завязывать с бутылкой нужно максималистам и любителям приключений – тем, кто не может растянуть бокал вина на весь вечер, кому скучно бухать не до синих огурцов.
Найдутся умники, кто начнет комментить на тему «зачем бросать». Если что, треть преступлений в России совершается в нетрезвом состоянии – статистика. Значит, проблемы с алкоголем у большого количества людей в России есть.
Некоторые очень сильно удивляются, когда просыпаются в СИЗО.
Нужен в первую очередь кайф, который заменит алкоголь. Я не имел в виду, что надо перескакивать на что-то другое (на другую отрицательную зависимость) – афганская шмаль, соли-спайсы, игровые автоматы или тоталитарная секта. Погорячился с термином немного: нужна «масштабная цель на горизонте жизни».
Ради чего ты, собственно, готов ущемлять своего внутреннего капризного ребенка, нещадно бить его розгами и отказаться от своих привычных гедонистических хотелок. Если ты видишь впереди достойную цель – воспитать ребенка, купить дом на берегу моря, стать лучше и т. д.
– то ты сможешь завязать и без похода к кодировщику.
Мой отказ совпал с Великим Постом (религиозного мотива не было – просто проверить себя на прочность хотелось, полезная диета для души). Пост – это шоковая терапия для организма, для психики. Прекрасные условия для трансформации, инициации, преображения, перехода в иное качество.
Пост создал идеальные условия для того, чтобы пересмотреть приоритеты, подумать о главном и преходящем. Что оставишь после себя в этом мире, как ты живешь и зачем.
Мысль, что на меня трудилось и старалось несколько поколений, а я живу как-то неправильно, помогла мне справляться на первом этапе. И за месяц выработалась зыбкая привычка не пить. Когда пост закончился, я подумал: можно продолжить эксперимент и не бухать вообще.
С той поры прошло 10 с половиной лет – и ни одного срыва не было. И это совсем другая жизнь, наполненная достижениями и радостями.
Первый месяц – полный кошмар. Старые привычки просто так тебя не отпустят. Считаешь дни и часы, проведенные в трезвости. С брезгливостью наблюдаешь за тем, как по ленте едут пробиваемые кем-то на кассе бутылки.
Тебе очень хочется бухнуть – а реальность сама тебе охотно поставляет поводы для раздражения. «Внутренний алкаш» попадает в непривычную среду обитания. Ты с удовольствием на всех лаешь, начинаешь избегать посиделок с друзьями, боишься сорваться.
Как в квесте, приходится ловко обходить препятствия и соблазны.
Через какое-то время начинаешь «укрепляться в вере» и обзаводиться апологетическим инструментарием – набором железных аргументов, «почему квасить нельзя».
Надо же отбивать атаки любопытных окружающих – тебе кажется, что все вокруг хотят тебя обратно втянуть в черное болото алкоголизма. Но на тебя всем пофиг, на самом деле, – это поймешь чуть позже.
Не пофиг только родным (и то – не всем) и настоящим друзьям – а их всегда единицы.
Отсеивается солидное количество «корешей». Круг общения сначала стремительно сиротеет. Чуть позже – стремительно трезвеет, потому что находиться с пьяными людьми рядом становится тяжело (им с тобой также). Не происходит знакомой коммуникативной химии в послерабочих застольных посиделках, отпадает охота посещать спонтанные праздники.
Да и оказывается, что с многими пьяными приятелями по-трезвому и говорить не о чем – ничего, кроме застолий, вас и не объединяло. А те, с кем всегда есть о чем поговорить – с ними ты будешь себя чувствовать комфортно, даже находясь в разных кондициях. И никто никого не будет насильно тянуть в свое стойло.
Настоящие друзья уважают личное пространство и выбор.
Отстояв свое право быть трезвым, ты переходишь на level up. И вот тут наступает бешеная эйфория – она «от диавола». Начинается время внутреннего триумфа воли. Разглядываешь себя в зеркало, видишь там героя, хвалишь за то, что «смог». Победа над пороком одухотворяет и стимулирует на новые свершения. В сектоведении это называется «восторг неофита».
Ты получаешь жирную дозу адреналина, хочется поделиться своим тайным знанием о трезвой жизни со всеми подряд. Если бы тебе кто-нибудь дал брошюры, ты бы охотно их начал разносить по домам и по ликероводочным магазинам – как заправскому сектанту, тебе хочется обратить в свою веру всех заблудших людей.
Хочется заряжать за ЗОЖ (как было модно через хип-хоп 10 лет назад), кричать налево и направо о вреде пьянства – но ты просто (в глубине души) всё ещё хочешь бухнуть, оттого и все эти порывы навязать окружающим свой новый образ жизни.
Через пару лет это сатанинское наваждение проходит, и уже никому не хочется ничего навязывать – трезвая жизнь становится нормой, эмоциональный фон выравнивается. Можно выбросить рупор и жить тише.
Кстати, уход в спортзал очень помогал справиться с нервным напряжением. Стрессы ж никуда не деваются – взрослая жизнь поставляет их с незавидной регулярностью. Только ты перестаешь их заливать пятничным шмурдяком. В принципе, мне здорово помогали тренировки с железом.
Агрессия и злоба легко трансформировались в мышцы, в невероятную, забытую с детства бодрость. В качестве эквивалента «выпиванию» я нашел для себя безвредный китайский чай пуэр. До сих пор пью его – он не может никак надоесть. И для здоровья полезен.
Когда уходишь в трезвость, здоровье начинает назойливо напоминать о себе.
Лезут откуда ни возьмись болячки – как древние чудовища, которые оттаивают на солнце после многовекового пребывания во льдах Арктики. В основном, дает о себе знать поджелудочная. Я так рухнул на гастролях на втором месяце тотальной трезвости. И конечно, дающий сбои организм будет нуждаться в комплексном лечении.
Потом все становится на свои места – хвори отступают, живи и радуйся, только латай вовремя.
На водку денег уходит много. Но когда бросаешь пить водку, денег в кошельке не прибавляется – это факт. Просто те суммы, которые ты раньше тратил на пиршества, тратятся уже на другие вещи. Зато меньше необходимости для того, чтобы их у кого-то занимать.
На пьяном кураже постоянно у кого-то просишь в долг.
С уходом в трезвость освобождается огромное количество свободного времени. И его надо чем-то заполнять. Хорошо помогает работа, спорт, чтение книг, путешествия. Да и вообще время – важная валюта.
Его не так много нам отведено.
Проходит несколько «сухих» лет, и начинается новое искушение. Ты начинаешь думать – всё, раз оседлал беса, значит теперь себя контролируешь. А следовательно, и можно «по праздникам» по чуть-чуть. И вроде готов развязаться. Но начинаешь размышлять: а ведь по-старому гульнуть уже не получится. Да и надо ли?
"Наконец-то "все умерли". В том числе и сериал": зрители обратились к Эрнсту после финала "Знахаря"
В Сети появились отзывы на финал второго сезона сериала «Знахарь». Осторожно: в тексте есть спойлеры!
Накануне Первый канал показал заключительные эпизоды второй части сериала «Знахарь».
Зрители наконец узнали, чем закончилась история Виолетты Корчиной – необычной пациентки нейрохирурга Павла Андреева.
Между тем судьба самого главного героя, которого сыграл Даниил Страхов, осталась за скобками. На последних кадрах Павел получает пулю в область ключицы. В доктора стреляет сестра Виолетты, Наталья.
Открытый финал намекнул зрителям на возможность третьего сезона. Герой, получает ранение в стенах медицинского учреждения, поэтому имеет все шансы на спасение. «И не таких воскрешали», – рассуждает аудитория.
Мнения зрителей по поводу возможной третьей части разделились – первые с радостью ждут продолжения «Знахаря», вторые считают, что смерть – лучший финал для душевно истерзанного Павла Андреева, третьи смотрели 15-й и 16-й эпизод без особого внимания, так как потеряли всяческий интерес к сюжету из-за обилия штампов.
Поклонники Даниила Страхова очень жалеют его героя. По вине сценаристов на нейрохирурга разве что метеорит не упал.
«Если бы мы знали что это такое… мда. Наверно я цинична, но на последних кадрах смеялась. «Уж мы их душили душили»… Павел ни в воде не тонет, ни в огне не горит. И как мне подсказывает интуиция, и тут его убили не насовсем.
Можно только посочувствовать актерам, которые умеют играть, но им предлагают вот такое (здесь орфография и пунктуация автора сохранена. – Прим. ред.)», «Парад мучений, д Андреева продолжается…
прям можно конкурс устроить, каких еще страданий, можно придумать, несчастному Павлу))) Аварий, утоплений, покушений, стрельбы…» – рассуждают обитатели Интернета.
Странной и притянутой за уши показалась зрителям проклюнувшаяся любовная линия между Виолеттой и Павлом. У многих отлегло от души, когда в сцене на крыше герои так и не поцеловались. После такой потери, которую пережил Андреев, считает народ, ни о каких романах речи быть не может.
https://www.youtube.com/watch?v=rtmnoidVAkc
Противники продолжения «Знахаря» переживают, что в следующем сезоне Павел сойдется с Виолеттой. Дескать, новая зазноба доктора с легкой руки сценариста тоже будет выведена из сюжета в результате какого-нибудь несчастного случая.
«Наконец-то «все умерли». В том числе и сериал. Но, создалось впечатление, что это еще не конец, к сожалению. … Таким макаром можно продолжать до бесконечности, одну жену «под трамвай» пристраивать в начале сезона и весь сезон в горячке бегать, спасая другую», – рассуждает обитатель Сети.
Впрочем, народ готов смотреть третий сезон, но с условием – «Знахарь» должен сильно измениться. Зрители даже обращаются по этому поводу к Константину Эрнсту – генеральному директору Первого канала.
«Согласен со всем. Не надо никакого продолжения. А если и продолжать, то, уважаемый т. Эрнст, замените режиссера, сценариста и всех консультантов. А то бред какой-то сняли. Косяк на косяке!», «Вот не пониманию злобствований в отзывах.
Первая часть была о настоящем Человеке (с большой буквы), и тут та же идея. Жанр другой, да, но и жизнь – штука сложная. Было интересно смотреть. Сыграно прекрасно», «А, че? Продлили бы еще на парочку сезонов. Сериал отличнейший.
Многие увидели, что такое черепок с мозгами», – пишут сторонники продолжения и не только.
ЧИТАЙТЕ «ДНИ.РУ» В ЯНДЕКС.НОВОСТЯХ
Шоковая терапия.( Пошловато, мат)
Как известно, «каждому-каждому в лучшее верицца, катицца-катицца голубой вагон».
На голубом вагоне я прокатилась десять лет назад, имея в попутчиках свою сестру, мужа, и маму. Мы целый месяц в нём катались, и нам всем верилось в лучшее. За это время мы все вполне могли бы четыре раза доехать до Владивостока. Но не доехали.
***
В нашей уютной трёхкомнатной квартире, где на шестидесяти метрах не совсем дружно проживали я, мой муж, мама, папа, и младшая сестра, зазвонил телефон. Звонил он как-то по-особенному паскудно и с переливами, как всегда бывает, когда кто-то тебе звонит из ебеней, но меня это не насторожило. Я подняла трубку:
— Аллоу! – Завопил мне в ухо какой-то мужик с акцентом, навевающим воспоминания о таборе родственников из Белоруссии. – Хто это? Лидочка? Машенька? Танечка?
— А вам, собственно, кто нужен? – Я ж умная девочка. Я ж понимаю, что это может быть родственник из Белоруссии, и мне очень не улыбаецца перспектива переезжать из своей собственной комнату на кухню, и жить там месяц, пока в моей комнате сушат на подоконнике дырявые носки какие-то упыри.
— Мне нужен Слава. – Ответил дядька, а я нахмурилась. Если тебе нужен Слава – так прямо и скажи. Какая тебе в жопу разница, кто взял трубку?
Но то, что незнакомому дядьке нужен мой папа, немного меня утешило. Родственники из Белоруссии – это по маминой линии. Папа у меня сиротка. У папы никого нету, кроме сестры-близнеца. Значит, на кухню меня не выпихнут. Но осторожность всё равно не помешает.
— А кто его спрашивает?
— Это Володя с Урала. – Удивил меня дядька. Чо мой папа на Урале забыл? А дядька разошёлся: — Это Машенька или Лидочка? Я ж вас лет десять не видел.
— Лидочка это, — говорю, — только я и десять лет назад никаких Володей не видала. А на память я не жалуюсь.
— Ну как же? – Дядька, по-моему, расстроился. – Я ж тебе ещё платье подарил на день рождения. Голубое, в кружевах.
— Серое, и в дырах. И не на день рождения, а на первое мая. И это было не платье, а халат. И не подарили, а спиздили с бельевой верёвки у соседки. – Я сразу вспомнила дядю Володю с Урала. Какого-то троюродного папиного племянника. Хуй его забудешь. – А ещё я помню, как вы напоследок скрысили у моего папы фотоаппарат и дублёнку, а у моей мамы – новую лаковую сумку. И они вас не простили.
Это было правдой. После дядиволодиного отбытия восвояси, мои мама с папой ещё месяц подъёбывали друг друга. Папа говорил маме:
- — Тань, не пора ли тебе сходить в театр с новой сумкой?
- А мама отвечала:
- — Только после того как ты напялишь дублёнку и сфотографируешься.
- Видимо, дядя Володя сразу понял по моему изменившемуся тону, что сейчас его пошлют нахуй, и больше никогда не возьмут трубку, и зачастил:
— Лидочка, у меня мало времени, так что я быстренько. В общем, я щас живу в Питере, я сказочно богат, я пиздец какой олигарх, и вот я вспомнил про вас. Мою семью. – Я фыркнула. – И хочу сделать вам подарки. Вот ты что хочешь, а?
— Ничего. – Отвечаю. – У меня всё есть.
— Зачем ты меня обманываешь? – Дядя Володя хихикнул. – Нет у тебя нихуя. У тебя ж папа алкоголик.
— Зато он халаты у старушек не пиздит. – Мне стало обидно за папу. – И если сравнить тебя и моего папу – то мой папа, по крайней мере, в штаны не ссытся, когда пьяный. А щас он вообще уже пятый год как не пьёт.
— Да ладно? – Не поверил дядя Володя. – И чо, разбогател?
— Не, — говорю, — в Питер он не переехал, олигархом не стал, но в штаны по-прежнему не ссыт. И то хорошо.
— А откуда у тебя «всё есть»? – Не унимался родственник.
— Да заебал ты! – Я уже не выдержала. – Замуж я вышла. – Муж меня златом-серебром осыпает.
- — А шуба у тебя есть?
- — Даже две.
- — Третью хочешь?
— Хочу, — говорю. Вот сука прилипчивая. Как банный лист. – Очень хочу. Привези мне шубу, я буду рада.
И бросила трубку. И папе даже говорить не стала, что нам звонил олигарх из Питера. Папа у меня мужик серьёзный, ему обидно будет, если он узнает, что имеет в родственниках шизофреника.
Тут бы и сказке конец, но хуй. На следующий день, когда я вернулась с работы домой, ко мне с порога кинулась четырнадцатилетняя сестра, вся покрытая нервными красными пятнами, и зашептала возбуждённо:
— Лидка, щас нам звонил дядя Володя с Урала, он мне компьютер пообещал подарить!
— А шубу не обещал? – Спрашиваю серьёзно.
— Не, я шубу не просила. Он сказал, можно всё что хочешь просить! Как думаешь, привезёт?
— Ага. И шубу, и компьютер, и автомобиль с магнитофоном.
Машка насупилась.
— А я ему верю. Он наш родственник.
— В том-то и проблема. – Я расстегнула сапоги. – Ты в какой семье живёшь? Ты хоть раз в жизни видела в нашем доме родственника, которому можно верить? Мамина родня из Могилёва в последний свой приезд спиздила у нас смеситель из ванной, а папина сестра из Электростали потеряла тебя на кладбище, и ты наебнулась в могилу. Забыла?
— Я сама потерялась… — Попробовала заступиться за свою тётю Машка.
— Конечно. – Я сняла второй сапог. – Только она тебя и не искала. А нашёл тебя какой-то некрофил, который пришёл на кладбище, чтоб поебаться со свежим трупом, обнаружил в могиле тебя, пересрал, и вызвал милицию. Может, напомнить чо у нас спёр олигарх дядя Володя?
— Я хочу компьютер.. – Заныла Машка. – Дядя Володя не из Белоруссии, и я ему верю! В конце концов, ну ведь может быть в нашей семье хоть один нормальный олигарх?!
— Нет. – Я лишила сестру надежды. – В нашей семье все уроды. Включая тебя и меня. Прекрати разговаривать по телефону с дядей Володей, а то маме нажалуюсь.
Машка хихикнула:
— Не нажалуешься. Мама тоже уже разговаривала с дядей Володей, и попросила у него стиральную машину.
Я уставилась в потолок.
— Господи, с кем я живу… Больше ничего не попросили?
— Вовка твой колонки большие попросил. – Вдруг неожиданно сказала Машка, а я икнула.
— Какие колонки?! Ладно, вы с мамой… Мама от природы такая, у неё родня в Могилёве, ладно ты – ты маленькая, и у тебя тоже родственники в Могилёве. Но Вовка-то не из нашей породы! Он-то не дебил!
— У него в Виннице родня. – Напомнила Машка. – И Вовин папа, когда у него кот помер, кота в церковь таскал отпевать, на даче его похоронил, и памятник из мрамора поставил. Двухметровый. А потом с кадилом неделю по соседям ходил, и церковные песни пел.
Возразить было нечего. То что Вовкин папа наглухо ебанутый – это все знают. Он, когда кот помер, все зеркала в доме завесил, сорок дней со свечкой по дому ходил, выл как Кентрвильское привидение, и рисовал маслом портрет покойного. Причём, с натуры. Дохлый кот лежал у него в коробке на столе две недели, пока соседи не вызвали санэпидемстанцию. Вонь на четырнадцать этажей стояла.
Круг замкнулся. Стало понятно, что противостоять вирусу «дядя Юра» придёцца именно мне. Папу я жалела.
Через три дня я поняла, что с вирусом мне так легко не справиться. Телефон паскудно тренькал по шесть раз в день, и к нему наперегонки кидались мама, Машка, и, прости Господи, мой муж.
— Колонки! Сабвуфер! – Доносилось из комнаты. – Тостер! Микроволновка! Видеомагнитофон! Шубу Лидке!
Я вздрагивала, и зажимала уши руками. Потом, правда, интересовалась: а нахуя нам ещё один тостер, ещё одна микроволновка, и видеомагнитофон, которых и так два?
Мне ответили, что всё пригодиться. Пусть будет. А видеомагнитофон можно тёте Тане из Могилёва подарить. Как раз она скоро к нам в гости приедет.
Хотелось умереть.
Через неделю я уже сама стала верить, что дядя Володя – олигарх. Он звонил каждый день, каждый час, и ещё по два часа песдел с моей мамой по телефону. Это ж скока денег надо иметь, чтоб по межгороду часами песдеть?
Через две недели я стала ждать шубу.
Через три сама первой рванула к телефону, услышав междугородний звонок.
— Лида? – Удивился дядя Володя. – А где Маша?
— В школе, — говорю, — учится она. А скажите-ка мне, дядя Володя, чем вы вообще занимаетесь? Насколько я помню, вы были пьяницей, вором и энурезником.
— Да я и щас вор. – Похвалился папин родственник. – Тока щас я ворую по-крупному.
В это я могла поверить. У меня папа за это уже отсидел.
— И про шубу правда? – Я всё ещё немножко не верила.
— Конечно. Вот она, шуба твоя. Лежит у меня перед глазами, искрицца на солнце. Я решил на свой вкус взять. Норку любишь?
— У меня лиса есть. А норки нет. Люблю, конечно.
— Замечательно! – Обрадовался дядя Володя. – А ты уже подумала, как ты будешь меня благодарить за подарки?
Я поперхнулась.
— Чо делать?!
— Благодарить. Благодарить меня. – Дядя Володя понизил голос. – Ты же потрогаешь мою писю?
В голове у меня сразу всё стало на свои места, я моментально исцелилась, и даже обрадовалась.
— Конечно потрогаю. И потрогаю, и подёргаю, и понюхаю. Ты когда уже приедешь-то, а?
— Подожди… — судя по возне в трубке, дядя Володя намылился подрочить. – Ты на этом месте поподробнее: как ты её будешь дёргать?
— Молча. – Обломала я дроч-сеанс дядя Володи. – Но, блять, с чувством. Когда приедешь, отвечай?
— Завтра! – Выпалил извращенец, и заскулил: — А может, ты писю ещё и поцелуешь?
— Непременно. Тока шубу не забудь. Засосу твою писю как Брежнев. Завтра жду.
https://www.youtube.com/watch?v=RW1vaJaX9-U
И бросила трубку.
Одни сомнения у меня развеялись – дядя Володя действительно был неотдупляемый мудак, но появились и другие: у моего папы не может быть таких племянников, хоть ты обосрись. Пьющие – это да. Нарушители законов – запросто. Но не имбецилы же.
- Помучавшись с полчаса, я пошла на доклад к папе.
- Папа был суров лицом, бородат, и смотрел по телевизору «Кровавый ринг». Я присела рядом, и начала издалека:
- — Пап, а ты своё генеалогическое древо знаешь?
— Конечно. – Папа не отрывал взгляда от Ван Дамма. – У нас в семье все алкоголики.
— А много их вообще? Алкоголиков этих?
— Уже нет. Остался я, и моя сестричка. – Папа крякнул, потому что на экране отрицательный герой с узкими глазами и неприличным именем Тампон, ёбнул Ван Дамму ногой.
— А помнишь дядю Володю с Урала? – Я стала подводить папу ближе к интересующей меня теме.
— Он мне не родственник. – Папа торжествующе улыбнулся. Ван Дамм ёбнул ногой Тампона. – Мы с Галькой сироты, нам опекуны полагались. Эти опекуны менялись как в калейдоскопе. Сиротам ведь квартиры отдельные давали. Поэтому опекунов у нас было хоть жопой ешь. Одни как раз потом на Урал уехали, а Володя – их сын. Я его сам один раз и видел, лет десять назад. А ты с какой целью интересуешься?
Я собралась с духом, и рассказала папе про нездоровую атмосферу жажды халявы, которая вот уже почти месяц как царит в нашем доме, и даже упомянула о дроч-наклонностях уральского пельменя.
Папа молчал. И это пугало.
Папа интенсивно шевелил бородой, и не смотрел на Тампона.
Потом папа встал, и вышел в прихожую. Там он порылся в комоде, достал из него потрёпанную записную книжку (никогда не подозревала, что у папы есть телефонная книжка, ибо ни он, ни ему никто никогда не звонил), и направился к телефону.
— Тётя Маша? – Минут через пять спросил в трубку папа. – Это Славик. Да, именно. Как здоровье ваше, как дядя Витя? Как Володя? Что? Даже так? Ай-яй-яй… И давно? Ой-ой-ой… И с чего? Ой, бля-бля-бля… Сочувствую. Ну, не хворайте там.
Я во все глаза смотрела на папу.
— Ты была так близка к разгадке, доча. – После минутного молчания сказал папа, и прижал меня к себе. – Володя уже пять лет как в дурдоме живёт. Говорят, совсем плохой был.
По ночам звонил Бриджит Бардо и Валерию Носику, и приглашал их на ужин, на черепаховый суп. Черепаху, кстати, он действительно сварил. Пришлось с ним расстаться.
Так что теперь надо позвонить в это прекрасное учреждение, и сказать, что их пациент дорвался до телефона, и теперь их ждёт километровый счёт за междугородние переговоры.
— А если он ещё будет звонить?
— Не будет. – Уверенно сказал папа, и пошевелил бородой. Теперь к телефону буду подходить я. А ты сегодня зайди в нашу шестую палату, и оповести больных, что ништяков не будет. Можешь даже рассказать им про дурдом. Это называется шоковая терапия. Они выздоровеют.
В шестой палате меня приняли недружелюбно, а мама сказала, что я всё вру. Вовка тоже открыл рот, но я ему напомнила про мёртвого кота, плохую наследственность, и врождённый порок мозга, как оказалось, поэтому он не стал со мной спорить.
Машка так вообще разрыдалась, и заявила, что всё равно завтра будет ждать дядю Володю. Он обещал приехать на чёрном джипе, и привезти компьютер. И она ему верит, потому что он не из Могилёва, и не мамин родственник. И даже не папин, что ещё лучше.
Значит, ничего не спиздит.
На следующий день Машка с утра заняла во дворе выжидающую позицию в засаде у бойлерки, и часам к пяти вечера ей пришлось менять место засады, ибо за бойлеркой собралось человек пятнадцать Машкиных подружек, тоже с нетерпением ждущих дядю Володю. Иногда в засаду заглядывала я, и издевалась:
— Машка, я только что дядю Володю на джипе видела. Он в соседний двор зарулил.
— Правда? – Велась Машка. – А ты точно знаешь, что это он?
— А то. Чёрный джип, из багажника торчат колонки и комп, из-под капота – шуба норковая, а к крыше стиральная машина верёвкой привязана. Стопудово это он.
И Машка вместе с подругами убегали в указанном мною направлении. Я всё-таки верила в шоковую терапию.
Когда, десять лет спустя, у Машки появился свой чёрный джип, и она приехала ко мне в гости хвалиться приобретением – первое, что она увидела, выйдя из машины – это меня, стоящую на балконе четвёртого этажа, и орущую во всю глотку:
— Ура! Дядя Володя на джипе приехал!
Машка показала мне фак, и крикнула в ответ:
— Спускайся! Надевай шубу и бери стиральную машину. Щас в Питер поедем!
Я не зря верила в шоковую терапию. Она помогает.
Автор — Лидия Раевская.
Загрузка...
